Глава 6. Гюлен как странствующий проповедник и традиция устных выступлений
Более глубокое понимание движения Гюлена и его миссии в значительной степени зависит от осмысления традиции ведения беседы («сохбат») в исламском мире. С самого начала зарождения ислама устная традиция передачи продолжает оставаться одним из важнейших средств для развития культуры и передачи традиционных ценностей. Медресе служило средством для систематизации религиозной мысли, а ее передача массам осуществлялась посредством проповедей и бесед на религиозные темы. Кафедры мечетей были естественными центрами для этих каналов передачи религиозной мысли. Они служили механизмами производства своеобразной исламской популярной культуры и местами, где возникли оригинальные черты исламского искусства ораторства и ведения бесед. Мечети были также самым центральным элементом исламской цивилизации и городской культуры. Они воплощали собой сонную артерию города, с нескончаемым людским потоком и процветающим предпринимательством и торговлей. Следовательно, они занимали центральное место в восприятии и развитии исламской культуры широкими народными массами.
Культурная среда, в которой был воспитан Гюлен, традиционно располагалась на этом перекрестке. Он является, в первую очередь, выпускником медресе и ведет жизнь, плотно переплетенную с мечетью и народными массами. Социальное проявление практики и веры в религиозную мысль вращается вокруг этого центра. Гюлен говорит, что его рост едва доставал до кафедры, когда он впервые поднялся на неё для проповеди в ранние годы в медресе.
Жизнь в медресе была очень близко связана с мечетью и социальной жизнью общества. Гюлен с раннего детства вел образ жизни, полный глубокой чувствительности и энтузиазма, которые позже помогли ему выработать свойственный только ему образ ораторства. Когда он поднялся на кафедру для своих первых проповедей, он еще раз открыл для себя огромное позитивное влияние многовековой устной традиции на массы. После этого он полностью посвятил себя и свое ораторское мастерство, которое сформирует все его устремления и образ жизни, извещению и распространению веры (таблиг и иршад) путем поощрения и инициирования благотворительности («химмат»[1]) общества, религии, государства и нации. Он принял аят Корана «побуждай к этому других верующих»[2] как свою миссию и девиз. Да, в историческом смысле, «сила слова» еще раз проявит себя в его возвышенной и духовной силе ораторства.
Публичные выступления, возможно, являются его наиболее известной стороной. Многим людям он известен только по своим воодушевляющим речам. Знания, талант и научный интерес Гюлена к изучению ислама и современной западной науки находились на протяжении многих лет под тенью его ораторского мастерства. Его научные интересы были каким-то образом скрыты, хотя его статьи и стихи публиковались в различных журналах. Долгие годы он интересовался не только вопросами, связанными с религией, но и изучал историю, философию, социологию, литературу и искусство. Тем не менее, все аспекты этих освоенных им знаний выплывут на поверхность либо в наставлении масс и превращении их в «учителей» («мубаллиг»), либо в других обстоятельствах, когда они могут быть практически использованы.
Можно много говорить об ораторстве Гюлена. Однако достаточно сказать, что мертвое или давно бездействующее понятие «сила слова» было вновь возрождено его энтузиазмом и искренностью речи.
Служебная карьера М.Ф. Гюлена началась в 1959 году, когда он успешно сдал государственный экзамен, проводимый Управлением по делам религий Турецкой Республики, и продолжалась почти 30 лет. В течение этого времени он служил имамом, проповедником, был учителем курса по изучению Корана, а также занимал ряд руководящих должностей. Он читал проповеди во многих городах, в том числе в Эдирне, Кыркларэли, Измире, Эдремите, Манисе и Чанаккале. Весь накопленный опыт и тесные связи с массами были сформированы во время его профессиональной карьеры в качестве официального проповедника. В подлинном смысле этого слова, искусство ораторства, которое было мертвым и забытым почти полтора века, возродилось благодаря его неиссякаемому энтузиазму, глубокому душевному и нравственному опыту, обширным знаниям и всеобъемлющему культурному фундаменту. Самым искренним образом и в силу своего желания он активизировал религиозные, патриотические и благотворительные чувства масс путем использования всех деликатных аспектов этого мастерства. Надежды и восторги нашли безопасную почву, на которой они освежились его проповедями. Тысячи, даже десятки тысяч человек вновь нашли себя в его речах на религиозно-национальные темы и выработали чувство уверенности в себе и в своих общественных ценностях.
Начальная стадия деятельности Гюлена носила характер служения в качестве странствующего проповедника, разъезжавшего по разным городам. Поэтому его ораторство и взаимодействие с массами всегда были его самыми известными чертами. Его стиль питания и одежды всегда зависел от социально-психологического поведения масс, перед которыми он выступал. Он всегда взвешивал все свои действия и слова с помощью наиболее чувствительных весов перед тем, как обнародовать их. Его образ жизни всегда отличался какой-то особой дисциплиной и осмотрительностью, словно он неустанно находился под чьим-то контролем. Такая тщательность во всем не была продиктована лишь стремлением заслужить благосклонность верующих масс. Наоборот, она была продиктована его твердой приверженностью к дервишской традиции, которая живёт с неукоснительной убежденностью и максимальной чувствительностью, что каждое слово и действие находится под божественным наблюдением. В полном смысле слова он был реальным современным богослужителем (абид), отшельником (захид) и дервишем. Это и было основной причиной его чувствительности и глубокого внимания к своим словам, поведению и личности. В основе его покоя, спокойствия, серьёзности и солидности, впитавшихся вплоть до тончайших деталей всех движений и искренних проявлений своих чувств, лежит это глубокое и сознательное понимание того, что он находится под божьим взором. В нем нет ни одного движения, поступка и манеры, не вписывающегося в его образ жизни, и все его действия соответствуют контексту. Благодаря многолетнему соблюдению духовной практики в рамках строгой дисциплины и аскетизма, он приглушил, очистил и успокоил любые возможные склонности к потворству своим желаниям, которые присущи природе человека. Все его чувства проявляются только после того, как они подверглись этой дисциплине. Во время проповедей, даже в самые кульминационные моменты эмоциональности, он обладает степенностью и сознанием, которые управляют его поведением и внутренними волнениями. Между тем как многие проповедники теряют контроль над своими действиями и словами в таких эмоциональных состояниях, как во время высоких волн и прилива, оказываются оторванными со своих позиций, и начинают течь вместе с эмоциональным потоком масс. Обычно, когда прилив эмоций убывает, и высокие волны исчезают, такие проповедники остаются лицом к лицу с бесчисленными непреднамеренно произнесенными словами и неконтролируемым поведением. Но благоразумие и серьезность Гюлена начинают доминировать в пространстве, где он проповедует, и он никогда не допустит неконтролируемых действий ни со своей стороны, ни со стороны аудитории. Он так сольется с проповедью и создаст такой уровень сознания в своей речи, что его жизнь до и после проповеди примет соответственную форму. Выступления перед массами подобны для него родовым схваткам. Во время своих выступлений он очень сдержан в отношении каких-либо заявлений, предпочитая рассудительность скоропалительным выводам. И эта черта характера, связанная с его образом жизни, позволяет судить о степени влияния ораторской традиции на сообщество Гюлена. Это движение самостоятельно разработало и произвело свои собственные культурные традиции и в религиозном, и в социально-культурном смыслах. Вместе с тем, что культурные коды этого сообщества достаточно крепко связаны с традиционной системой ценностей, они также имеют свое собственное уникальное происхождение.
Чем шире Гюлен устанавливал социальные контакты с массами, тем лучше он знакомился с их социальными и культурными проблемами. В таком тесном контакте он столкнулся с насущными проблемами общества, что толкнули его искать решения для них.
Вместе с тем, он проанализировал все идеологические и политические течения в Турции, изучил соответствующие программы и проекты, и исследовал, насколько они последовательны.
Затем он обратил внимание на проблемы исламского мира и получил возможность расширить свои знания этой более широкой перспективой. И в результате этого вдумчивого идеологического, философского и интеллектуального изучения он пришел к выводу, что основными проблемами страны, возможно, исламского мира и даже всей человеческой цивилизации, является человек и просвещение человечества. Сделав такой анализ в начале 1970-х годов, а также впервые взяв на себя руководство юными учениками, он начал применять на практике новый, свойственный только ему, метод обучения, который в дальнейшем распространился по всему миру.
С одной стороны, официально он работал проповедником, но, с другой стороны, он организовывал летние классы и лагеря для учеников. В своих проповедях Гюлен часто подчеркивал, что в наше время добродетельнее и нужнее открывать школы, нежели мечети, и тем самым направлял в это русло духовный энтузиазм народа. Но возражения этой политики со стороны некоторых консервативных элементов не заставили себя долго ждать. Эти консервативные очаги были просто заняты краткосрочными проектами. Образование и школы – это долгосрочные проекты, которые не входят в области, представляющие непосредственный интерес для многих консерваторов. Следовательно, они не были в состоянии усмотреть долгосрочные социальные результаты образовательных проектов и открытия школ. Поэтому если даже они и не выступили открыто против этих усилий, то все равно не восприняли их достаточно серьезно.
На протяжении многих лет с кафедры для проповедей или другими путями Гюлен стремился, с одной стороны, освещать и служить примером для этих консервативных кругов с помощью новых проектов, и, с другой стороны, он пытался объяснить правительственным чиновникам, что эти гражданские инициативы всецело являются продуктом общественного и национального духа и не преследуют каких-либо политических или идеологических целей. Институционализация этих проектов тоже была полностью продуктом гражданской активности. Она никогда не была в форме идеологической или политической оппозиции. Они никогда не склонялись к столкновению с нынешним государством и его официальными ценностями, и все усилия были направлены на просвещение народных масс и молодежи.
В 1970-х и 1980-х годах Гюлен был, пожалуй, одним из немногих проповедников в истории ислама, чьи проповеди привлекали такую большую, образованную и разнообразную аудиторию.
К началу 1990-х годов первые учебные заведения – начальные и средние школы – начали показывать свои достижения, завоевывая признание на школьных олимпиадах в Турции и во всем мире. Это стало доказательством того, что эти учреждения имеют прочную основу и практикуют научные истины. Иными словами, они стали свидетельством важности и последовательности в образовательных проектах Гюлена.
С другой стороны, Гюлен оказался в центре внимания всей страны, от государственных чиновников до независимых политиков, от научных кругов до людей искусства, от средств массовой информации до интеллектуальных кругов. 1990-е годы стали годами открытия во внешний мир и установления широкой платформы диалога с людьми, занимающими центральные места в различных сферах. Эти усилия вызвали начало невиданного прежде процесса диалога. До 1980-х годов Турция была превращена в поле битвы разных интеллектуальных, политических и идеологических движений. В этих молодежных движениях и конфликтах погибли десятки тысяч молодых людей. В 1970-х годах идеологические войны, потрясшие весь мир, глубоко потрясли и Турцию. Гюлен с большим усердием, терпением и желанием сумел удержать своих сторонников и широкие массы, перед которыми он выступал, вдалеке от всех этих побоищ. Затем в 1980-м году переворот принёс тяжёлую атмосферу молчания. Страна потеряла три поколения в 1960-х и 1970-х годах. Люди выглядели усталыми и разочарованными. В 1980-х годах интеллектуальные и идеологические движения задумались над своими идеологиями и действиями. Столкновений на улицах больше не было, но конфликт был урегулирован лишь частично, ибо интеллектуальные течения были изолированы друг от друга, а мысли и рассудки представителей интеллигенции были окружены толстыми стенами противоборствующих точек зрения и убеждений. Был установлен так называемый мир, но он достался дорогой ценой, не в последнюю очередь упадком в жизнеспособности интеллектуальной деятельности. Именно в такой социальной обстановке Гюлен начал строить фундамент культуры диалога и консенсуса. Он был убедительным, ибо был архитектором проекта, доказавшего свою способность работать в мировом масштабе, и не было никаких сомнений, что он будет включен в повестку дня многих людей.
[1] Химмат: стремление любого рода по оказанию помощи другим; занятие благотворительностью.
[2] Св. Коран, 4:84.
- Создано .