Противостояние страстям и духовный рост

Противостояние страстям и духовный рост

Лекция Фетхуллаха Гюлена из серии «Мелодии Herkul» от 27 ноября 2014 года. В этой лекции Ходжа-эфенди рассказывает о противостоянии страстям, которое, по словам досточтимого Аль-Фудайля ибн Ийяда, является наиболее добродетельным деянием. Ходжа-эфенди рассматривает эту тему через призму пророческого хадиса, гласящего: «Рай окружен тем, что ненавистно, а [адский] Огонь окружен страстями» (Муслим, 2823), и отмечает, что весьма значимо прекословить желаниям своего эго, призывающего к греховному и убеждающему держаться подальше от предписанного Аллахом, для того, чтобы превратить свою душу в «душу порицающую», которая продолжить упрекать человека даже в том случае, если его благодеяния будут безупречными.

ВОПРОС: В комментариях к аятам «Тому же, кто боялся предстать перед своим Господом и удерживал себя от страстей, пристанищем будет Рай» (79:40-41), упоминаются следующие слова досточтимого Аль-Фудайла ибн Ийяда: «Наиболее добродетельным деянием является противостояние страстям». Что означает противостояние страстям и что оно предполагает?

Аль-Фудайл ибн Ийяд был выдающимся человеком, жившим в эпоху правления Харуна ар-Рашида; он был одним из величайших представителей третьего поколения мусульман (таби ат-табиин). Несмотря на наличие у него мирских возможностей он, подобно Ибрахиму ибн Адхаму, посвятил себя аскезе. Он не боялся говорить правду в лицо. Рассказывается (а эту историю я читал и в одной значимой книге), что он был так [строг] в своих наставлениях к [пришедшему к нему] Харуну ар-Рашиду, что этот великий правитель зарыдал [и потерял сознание], а сопровождавший его визирь аль-Фадль был вынужден предостеречь аль-Фудайла, [прося его быть милосерднее, дабы] не довести халифа до смерти[1]. Он не скупился на слова [в своих наставлениях правителю] (помнится, ваш покорный слуга уже как-то рассказывал эту историю). Да, таким вот человеком был Аль-Фудайл ибн Ийяд (на турецкой латинице его имя транскрибируется как Fudayl ibn Iyaz, но в [оригинальном написании его имени] используется буква «дад«, [хотя] в своей книге по рецитации Св. Корана аш-Шатиби пишет, что буква «дад» по звучанию ближе к букве «за«, чем к букве «та«).

[Фудайл ибн Ийяд] сказал: «Наиболее добродетельным деянием является противостояние страстям». На совершение благодеяний можно взглянуть через призму следующего хадиса: «Рай окружен тем, что ненавистно, а [адский] Огонь окружен страстями»[2]. Ад окружён страстями. Стоит человеку однажды попасться в эту грязную, дьявольскую сеть страстей – стремления [сладко] есть и пить, стремления потакать своим прихотям, стремления [удовлетворять свою] похоть, стремления к чинам и должностям, стремления к признанию, как он уже не сможет из нее спастись.

«Воистину, слабейшее из жилищ – это жилище паука» (29:41). Был такой [египетский мыслитель] Мустафа Махмуд. В своей книге (Абдуллах-ходжа [это] тоже видел) он предлагает оригинальную трактовку этого аята. В суре «Паук» [с пауком связан] единственный аят, но сура называется [именно] так. Значит, [аят] «Воистину, слабейшее из жилищ – это жилище паука» (29:41) является важным и его следует подробнейшим образом проанализировать. До [него этот аят] понимался так: всё, что неверные, лицемеры и безбожники созидают и делают в этом мире, не имеет ценности и подобно паутине, [которую] даже пчела, немного потрепыхавшись, способна разорвать своими сильными крыльями. Но [Мустафа Махмуд трактует этот аят] иначе, рассматривая его с точки зрения тех существ, которые не могут выбраться из паутины, стоим им в нее попасться. Например, для мухи или пчелы, у которой нет сил, чтобы выпутаться из паутины, [паучьи] сети действительно становятся тем, что делает их униженными и презренными – [такую вот] оригинальную трактовку предлагает [этот мыслитель].

Человеческие страсти подобны [паучьим] сетям. Источником [страстей] является человеческое эго (нафс). Вместе с тем, в рамках природы человека, эго может рассматриваться в качестве «дьявольского коммутатора» – Сатана постоянно использует его для своих коммуникаций. Он посылает туда сигналы под стать себе, а эго, подобно офицеру-дешифровщику, декодирует их, [воспринимая его сообщения в качестве] «приказа сверху»: «Приказ пришёл сверху, ослушаться его нельзя!». Вспомните о жертвах «приказа сверху», которыми стали отдельные СМИ, различные организации, богачи и т.д. – им выписывают штрафы, те спрашивают: «На каком основании?», а в ответ слышат: «Приказ сверху!». Эго человека [ведет себя] аналогичным образом перед лицом «приказов сверху» [от] Сатаны. [Соответственно,] противостоять страстям – значит постоянно бунтовать против желаний своего эго и во всем ему прекословить.

С одной стороны, «…[адский] Огонь окружён страстями» и мы должны, стиснув зубы, проявить терпение, противостоя этим страстям – это [можно отнести к] терпению перед лицом запретного, о котором писал один из богословов. [С другой стороны, необходимо] проявлять терпение и в обрядах поклонения, [ведь] «Рай окружён тем, что ненавистно…» для человеческого [эго], он окружен тем, что является, в некотором смысле, постылым. Действительно, поклоняться не легко. Если человек сделает поклонение частью своего естества, то даже чувствуя иногда усталость и утомление, он будет делать всё возможное для того, чтобы не иметь в этом отношении каких-либо изъянов. Но даже для исключительнейших людей [поклонение связано со сложностями].

Сложно совершать омовение и выстаивать намаз. Сложно отвлекаться [для этого] от работы. Сложно просыпаться для совершения намаза-тахаджуд и утреннего намаза, особенно в короткие [ночи]. Сложно прерывать работу для того, чтобы пойти в мечеть на полуденный намаз, а затем вновь прийти в нее для совершения послеполуденного намаза. Сложно прерывать работу в поле и идти в мечеть. Сложно оставлять служебные дела и идти в мечеть. Сложно совершать паломничество. Сложно обходиться без пищи во время поста. [Сложно] трудиться в поте лице, а затем выплачивать из заработанного закят, милостыню, пожертвования. Всё это является сложным и относится к категории «ненавистного» [для эго].

И в том, и в другом случае [имеют место соответствующие желания] эго: оно, с одной стороны, желает, чтобы человек погрузился в страсти, а с другой стороны –  чтобы он не приближался к [поклонениям]. Необходимо противостоять всем этим позывам эго, проявляя должным образом силу воли и параллельно стараясь вразумить его посредством Господних посланий. Не попасть под влияние эго и не позволить ему «вразумить» тебя, а постараться самому вразумить его[ – вот к чему следует стремиться].

Возможно, таким вот образом эта, скажем так, «упрямая душа» (пусть это будет моим вкладом в [тезаурус]), эта «душа, призывающая ко злу», не выдержав подобного давления, однажды превратится в «душу порицающую». Либо в результате постоянной практики, посредством ее влияния на теоретические [знания], [поклонение] станет [неотъемлемой] частью природы человека (это тезис из «Критики чистого разума» Канта, на который я постоянно ссылаюсь), и тогда его душа станет «душой порицающей» – душой, которая будет корить его за дурные поступки и леность [в совершении благодеяний].

[Но неверно] сводить порицания [такой души] лишь к укорам, направленным на избегание запретного и совершение предписанного, [ведь это включает в себя] укоры даже за изъяны в [благо]деяниях: «Истинный верующий не совершает намаз так, как это делаю я! Совершая намаз, он «растворяется» в нем! Держа пост, он «растворяется» в нем! Совершая хадж, он «растворяется» в нем! Выплачивая закят, он «растворяется» в нем, [радуясь:] «Как хорошо, что мой закят взяли, освободив меня от этого груза на душе!». Раздавая милостыню, он говорит: «Хвала Аллаху! Мне удалось избавиться от этого груза [ответственности]!». Спеша к служению, он говорит: «Хвала Аллаху! Я сделал то, что следовало сделать, и сбросил со своих плеч груз лени и немощи!» – вот как такая душа порицает [верующего] за невыполнение всего этого [должным] образом. Более того, она продолжит порицать его даже тогда, когда все его деяния станут безупречными. [Ну а] то, что сверх этого, является еще более возвышенным.

Отсюда следует, что противостояние страстям является крайне важной движущей силой как для выполнения того, что необходимо делать, так и избегания того, чего следует сторониться. Иначе же, если человек попал под влияние своего эго и потерпел от него поражение, то значит его воля парализована. Некто выразил эту мысль так: «В печень впилась мне зубами прихоти змеюга, и нету ни врача, ни заклинателя для этого недуга»[3]. Да сохранит нас Аллах! Отсюда следует, что и такая [ситуация] возможна. Автор этих строк, вероятно, был обладателем «души порицающей». [А вот] вашего покорного слугу такая «змея» постоянно «жалит в печень», но это его совершенно не волнует – будь то иначе, он еженощно совершал бы по 100 ракаатов намаза, после чего  по 10 тысяч раз просил бы у Аллаха прощения…

Как писала Лейла-ханум: «Поддалась я страстям своим и грешила я много!  С каким же лицом к тебе я явлюсь, о Посланник Бога!?»[4].  [Или:] «В Пречистый сад направлюсь, на шею цепь надев, и плакать буду много,  Так, чтоб безумною меня сочли, о Посланник Бога!»[5]. Вот так…  Таковы наши корни,  но нас обрекли на жизнь без корней! Мы хотели чуточку вырваться, и тогда нас захотели «выдрать» и «выкинуть прочь». «Мы лишь хотим вырваться из этого негатива! Вам-то какая разница?!» — спросили мы. «Нет! Вы должны быть похожими на нас!» – сказали они. «Если вы не будете похожими на нас, то вы не станете терпеть разбой, воровство,  лихоимство, мздоимство[6] и присвоение вверенного имущества. А это нам не с руки!».

ПРИМЕЧАНИЯ

[1]  Со слов аль-Фадла ибн Раби сообщается: «Однажды, когда правитель правоверных, Харун [ар-Рашид] с целью совершения хаджа [находился в Мекке], он обратился ко мне с просьбой:  “Горе тебе! Что-то закралось в мою душу, что-то меня беспокоит, так посмотри, нет ли человека, у которого я могу спросить, [с которым я могу посоветоваться]”. Я сказал: “Здесь Суфьян ибн Уейна”. [Харун] сказал: “Отведи же меня к нему”. И мы направились к нему. Я постучался в дверь, а он спросил: “Кто там?”. Я сказал: “Ответь правителю правоверных!”.  Поспешно выйдя, он обратился: “О, правитель правоверных, если бы ты отправил за мною, я бы сам пришел”. На что халиф заявил: “Выслушай то, с чем пришёл я к тебе”. И [халиф] поговорив с ним целый час, спросил: “Есть ли у тебя долги?”. [Суфьян] ответил: “Да”. [Халиф] приказал мне: “Выплати его долги!”. Когда мы вышли, он сказал: “Твой друг ничем не смог мне помочь”. Тогда я сказал: “Здесь находится Абдур-Раззак”. [Харун] сказал: “Отведи меня к нему!”. Мы направились к нему [домой]. Я постучался в дверь, и он вышел нам навстречу. После общения в течение часа, [халиф, обращаясь к этому учёному] спросил: “Есть ли у тебя долги?”. “Да”, – ответил он. [Харун] сказал: “О Абу Аббас, выплати его долг!”. Когда же мы вышли, [халиф вновь] сказал: “Твой друг ничем не смог мне помочь. Найди мне [другого] человека, у которого я бы смог спросить!”. Я предложил: “Здесь аль-Фудайл ибн Ийяд”. [Харун] сказал: “Отведи меня к нему!”. Мы отправились к нему, а когда пришли к нему, мы застали его совершающим молитву. Он читал аят и повторно перечитывал его. [Халиф] сказал: “Постучи в дверь!”. Я постучался в дверь, а он спросил: “Кто это?”. Я сказал: “Ответь правителю правоверных!”. [В ответ] он спросил: “Какое мне дело до правителя правоверных?!”. Я спросил: “Пресвят Аллах, разве ты не обязан подчиниться правителю?!”. Он спустился, открыл дверь, а затем поднялся к себе в комнату. Выключив лампу, он укрылся в одном из углов. Мы вошли и начали искать его на ощупь руками. Первым его обнаружила рука Харуна, и [аль-Фудайл] произнёс: “Какая нежная рука! Если бы завтра она спаслась от наказания Аллаха!”. Я подумал про себя, что этой ночью он непременно станет говорить с ним от чистого, богобоязненного сердца. [Халиф] сказал ему: “Выслушай то, с чем пришли мы, да проявит же к тебе Аллах Свою милость!”. И тогда [аль-Фудайл] начал следующее повествование: “Поистине, когда на Умара ибн Абдул-Азиза было возложено правление халифатом, он пригласил к себе трёх учёных: Салима ибн Абдуллаха, Мухаммеда ибн Ка’ба и Раджаа ибн Хайву и сказал им: «Поистине, я испытуем этим несчастьем. Дайте же мне совет!». [Как ты видишь,] Умар ибн Абдул-Азиз считал правление халифатом несчастьем, ты же и твои друзья видите в этом благоденствие и блаженство. Салим сказал ему: «Если ты желаешь спасения, то будь соблюдающим пост по отношению к мирскому. И пусть твоим разговением явится смерть». Ибн Ка’б [дал следующий совет] сказав: «Если ты желаешь спастись от наказания Аллаха, то пускай старший из мусульман будет для тебя отцом, средний – братом, а младший – твоим ребёнком. Почитай же своего отца, уважай своего брата и будь жалостлив к своему ребёнку». Раджаа сказал: «Если ты хочешь избежать наказания Аллаха, то люби для мусульман то, что любишь для себя, и не желай для них того, чего не желаешь себе. А после – можешь умирать, если пожелаешь. Это мои слова [и мой совет] тебе. Поистине, я сильно встревожен за тебя относительно того дня, когда трудно будет устоять». Есть ли рядом с тобой, да проявит к тебе Аллах Свою милость, те, кто могут посоветовать тебе подобное?”. [Слушая аль-Фудайла, халиф] плакал, да настолько сильно, что потерял сознание. Я [советник халифа] воскликнул: “Будь милосерден к правителю правоверных!”. [На что аль-Фудайл] ответил: “О сын Умм ар-Раби! Ты и твои приятели убиваете его, а мне [советуете быть] к нему милосердным?!”. Через некоторое время [халиф Харун Рашид] пришёл в себя и, обращаясь к [аль-Фудайлу], произнёс: “Дай мне большее, да помилует тебя Аллах!”. И Харун [опять] начал сильно плакать. [Аль-Фудайл] сказал: “О правитель правоверных, поистине, аль-Аббас, дядя Пророка (с.а.с.) пришёл к нему и попросил: «Назначь меня на должность!». На что [Пророк (с.а.с.)] сказал ему: «Поистине, власть явится печалью и сожалением в День воскрешения. Если ты сможешь сторониться правления и власти, то сделай это!»”. Халиф заплакал и вновь попросил: “Дай мне большее”. [Аль-Фудайл] продолжал: “О обладатель красивого лика! Ты тот, кого Аллах спросит обо всех твоих подданных в День воскрешения. И если ты сможешь защитить своё лицо от [адского] Огня, то защити же. Остерегайся же дожить до утра или до вечера, когда у тебя в сердце будет желание обмануть кого-либо из тех, кто относится к твоей пастве, ибо, поистине, Пророк (с.а.с.) сказал: «Кто станет обманывать тех, кто находится под его подчинением, не почувствует [даже] запаха Рая»”. Плача, Харун спросил [аль-Фудайла]: “Есть ли у тебя долги?”. [Аль-Фудайл] ответил: “Да, у меня долг пред своим Господом. Он еще не потребовал отчета за него. Горе же мне, если Он спросит меня! Горе же мне, если мне придётся доказывать! Горе мне, если мне не будет внушен довод!”. [Харун] сказал: “Нет, я имею в виду долги пред рабами [Аллаха]”. Аль-Фудайл сказал: “Мой Господь не возложил на меня этого. Он велел мне верить в обещанное Им и быть покорным Ему в том, что Он повелел. Великий и Всемогущий Аллах сказал: «Я сотворил людей и джиннов, чтобы они поклонялись Мне» (51:56)”. Халиф [протянул] тысячу динаров и сказал: “Возьми! Потрать их на свою семью и пусть они помогут тебе в поклонении твоему Господу”. [Удивлённый аль-Фудайл] произнёс: “Пречист Аллах, я указываю тебе дорогу спасения, а ты отплачиваешь мне этим?! Пусть Аллах поможет тебе и удалит от всего неприятного”. Затем он замолчал и больше ничего нам не сказал. Когда мы вышли, Харун сказал: “О Абу Аббас, если указываешь мне на кого-либо, то указывай на подобного этому! Это – господин мусульман!”. Потом к [аль-Фудайлю] зашла одна из его жён и сказала: “Ты же видишь в каком мы стеснённом положении, если бы ты взял эти деньги!”. Он сказал: “Я и вы подобны людям, у которых есть верблюд, которые питаются тем, что заработано посредством него. Когда он стареет, они закалывают его и едят его мясо”. Когда Харун услышал об этом, он сказал: “Зайдём [к нему], может быть он возьмёт эти деньги”. Когда аль-Фудайл узнал [об этом], он вышел на террасу, а Харун [Рашид] пришёл, сел рядом с ним и стал говорить с ним, однако тот не отвечал ему. Затем [из дома] вышла чернокожая служанка и сказала: “О ты! Ты уже всю эту ночь досаждал этому шейху, так уходи же!”. И мы ушли [оттуда]» (аз-Захаби, Сияр а’лам ан-нубала, 8/428-431; Абу Нуайм, Хильят аль-Авлия, 8/105-108).

[2] В этой формулировке указанный хадис приводится в своде хадисов имама Муслима (2822 – передатчик Анас ибн Малик, 2823 – передатчик Абу Хурайра). Другая версия хадиса приведена у имама аль-Бухари (6487).

[3] Согласно аль-Аджлуни (Кашф аль-Хафа, 2/165) и Мухаммеду ибн Тахиру аль-Макдиси (Савфат ат-тасаввуф), это строки из восхваляющего Пророка (с.а.с.) четверостишья, рассказанного в его присутствии Абу Махзурой или неким бедуином. По мнению ученых-хадисоведов, данная история является вымышленной.

[4]  из восхваляющего Посланника Аллаха (с.а.с.) стиха (наат), написанного османской поэтессой пер. пол. XIX в. Лейлой-ханым, представительницей поэзии дивана. См.: Leylâ Hanım. 105.na’t  // Leylâ Hanım Dîvânı / Haz. M. Arslan. Ankara: T.C. Kültür ve Turizm Bakanlığı Kütüphaneler ve Yayımlar Genel Müdürlüğü, 2018, s.198-199.

[5] Отрывок из другого наата Лейлы-ханым. См.: Leylâ Hanım. 106.na’t  // Leylâ Hanım Dîvânı / Haz. M. Arslan. Ankara: T.C. Kültür ve Turizm Bakanlığı Kütüphaneler ve Yayımlar Genel Müdürlüğü, 2018, s.199.

[6] Мздоимство – это получение неправомерных преимуществ за совершение законных действий (например, вымогательство взятки за совершение действий, входящих в круг обязанностей чиновника),  а лихоимство – это получение неправомерных преимуществ за совершение незаконных действий (например, получение взятки за выдачу справки о несуществующей инвалидности).

Pin It
  • Создано .
© 2024 официальный веб-сайт Фетхуллаха Гюлена. Все права защищены.
fgulen.com - официальный источник информации о Фетхуллахе Гюлене, известном турецком ученом и мыслителе.