Ответы Фетхуллаха Гюлена на вопросы журналистов — Часть 3
Вопросы от 16 июля:
Вопрос: 1) Чувствуете ли вы себя в безопасности здесь, в вашей резиденции [в Сейлорсберге?] 2) Чего вы опасаетесь с точки зрения перспектив демократического процесса в Турции?
Ответ: Находясь здесь, я не испытываю каких-либо проблем с точки зрения своей безопасности. До этого я жил в соседнем деревянном здании, однако некоторое время назад я переехал в это, более крепкое здание, об этом меня попросили те, кто обо мне беспокоится. Здесь у меня есть своя комната, и в ней я живу. 2) По поводу турецкой демократии я могу сказать следующее: знающие и понимающие люди пусть сами объективно посмотрят на ситуацию и скажут, есть в Турции демократия или нет. Более 20 лет назад я сказал, что демократия – это необратимый процесс, и все эти газеты, которые сегодня восхваляют действующее правительство, тогда накинулись на меня, ведь в свое время они выступали против демократии. Я так же положительно относился к республиканской форме правления, тогда как они [Эрдоган и его партия] тогда выступали против нее, выступали против демократии, выступали против светского государства. Однако поскольку они казались многообещающими с точки зрения демократизации Турции, мы их поддерживали на выборах. Ну а есть ли сейчас демократия в Турции или нет, пусть знающие и понимающие люди решат сами.
Вопрос: Хотели бы вы что-либо передать президенту Эрдогану, который в свое время был вашим союзником, и турецкому народу в целом?
Ответ: Эрдоган не станет выслушивать мое послание, а посчитает его оскорблением. Ведь сразу после начала переворота (я это лично не слышал, но об этом мне сказали слышавшие речь Эрдогана люди) он начал во всем обвинять меня. Сомневаюсь, что он даже примет самое лучшее мое послание, приглашение в Рай. Я постоянно молюсь, прося у Господа прямого пути как для себя, так и для него. Что касается турецкого народа, то, как человек, который неоднократно страдал от военных переворотов, и как человек, который всю жизнь выступал против них, утверждая, что это путь в никуда, я советую турецкому народу негативно относиться к государственным переворотам. Однако слово переворот стали употреблять в разных контекстах: когда в декабре 2013 г. разгорелся антикоррупционный скандал, то расследовавших это дело сотрудников правоохранительных органов тоже назвали путчистами. Имела ли место коррупция или нет, это должен устанавливать суд, но они просто предпочли назвать все происходящее переворотом и обвинить во всем движение «Хизмет». К слову сказать, я выступаю против того, чтобы государственный переворот маскировали под борьбу с коррупцией.
Вопрос: Получали ли вы или ваши помощники вчера или сегодня утром какое-либо сообщение от правительства США в связи с произошедшей в Турции попыткой переворота?
Ответ: Нет, ничего такого не было.
Вопрос: Вы всю жизнь выступали против насилия. Вот уже три года, несмотря на продолжающиеся притеснения в отношении сторонников движения «Хизмет», онини разу не отвечали насилием на систематическое нарушение их прав. Как вы считаете, являются ли обвинения в организации переворота попыткой показать, что движению «Хизмет» не чуждо насилие?
Ответ: Происходившее в эти годы и до сих пор происходящее напоминает действия эсэсовцев, выламывающих двери и устраивающих рейды на различные учреждения. Несмотря на это, ни разу не было такого, чтобы кто-либо из сторонников движения «Хизмет» оказал хоть какое-то сопротивление всем этим притеснениям. И это притом, что если бы с ними самими поступили так же, то они стали бы кричать об этом во все горло и сопротивляться (как это, собственно, и произошло во время штурма штаб-квартиры одного медиахолдинга, когда в ходе столкновений между полицией и защитниками здания пострадало множество людей). Расскажу, как мне представляется, важную вещь: в свое время у меня была встреча с Эрдоганом, который тогда сообщил, что собирается выйти из партии Эрбакана и создать свою собственную партию. Я тогда дал ему несколько советов, сказав, чтобы он проявлял осторожность, не вступал в конфронтацию с Эрбаканом, помнил о влиянии военных и т.д. – все это я говорил ему лишь потому, что посчитал его намерения искренними. Он ушел, и, спускаясь в лифте, произнес фразу: «В первую очередь надо покончить с этими», свидетелем которой стал один человек, который, как оказалось, знал меня. Значит, с самого начала у Эрдогана был негатив по отношению к движению «Хизмет», в котором он видел соперников и завидовал его успехам. После коррупционных скандалов декабря 2013 г., которые были представлены в качестве попытки свергнуть правительство Эрдогана, встал вопрос об уничтожении движения «Хизмет» и для этого было решено объявить его террористической организацией. Я не думаю, что в это кто-нибудь поверит. Но поскольку ими движет зависть, они всячески пытаются нас очернить.
Вопросы от 21 июля:
Вопрос: Сообщается о том, что многие из ваших сторонников участвовали в перевороте, что при обысках у них были обнаружены книги, написанные вами. Чем вы это можете объяснить?
Ответ: Автор пишет книги и затем они поступают в продажу. Я в свое время читал труды К.Маркса и Ф. Энгельса, читал труды имама Газали, постоянно читаю Коран и литературу, посвященную жизнеописанию Пророка (с.а.с.). В моей библиотеке есть Старый и Новый Завет, имеются «Упанишады», книги, связанные с буддизмом, брахманизмом. И что, если у меня есть в библиотеке эти книги, то я, значит, буддист или брахманист? Или если у меня на полке стоит «Капитал» Маркса, то я, значит, марксист? Книги могут приобретать и друзья, и враги, и хранить их затем у себя дома. Второй момент: кто сказ
ал, что они сами не могли эти книги подкинуть? В свое время уже предпринимались попытки подкинуть в учреждения движения «Хизмет» экстремистскую литературу, оружие и наркотики, и пару раз камеры наблюдения это фиксировали. Так что обнаружение у путчистов моих книг, с правовой точки зрения, не является доказательством причастности движения к путчу.
Вопрос: Как вы оцениваете ситуацию в Турции и что бы вы хотели передать турецкому народу?
Ответ: Я испытываю сильное беспокойство по поводу происходящего в стране, хотя и надеюсь, что мои опасения развеются. Пять раз в день, после каждого намаза, я молюсь о мире и спокойствии на всей земле и для каждой формы жизни. В Турции общество сильно разобщено. Ислам используется в качестве орудия в политической борьбе, сконструиров
ан образ «истинного мусульманина», и все те, кто думает или голосует иначе, объявляются «неверными». Дошло до того, что отдельные официальные лица науськивают народ на сторонников движения «Хизмет», заявляя, что их имущество дозволено, а их женщины и дети могут быть обращены в наложниц и рабов. Сегодня в Турции демократия оказалась в мусорном ведре, а система управления сродни той, что была при общинно-племенном строе. Можно возразить, что довольно много людей их поддерживает, но вспомните Гитлера, Саддама Хусейна, Гамаля Абдель Насера – люди подобно стаду следовали и за ними. Если все это продолжится подобным образом и Господь, нежданным образом, не окажет свою милость, то будущее демократии в Турции, будущее республиканской формы правления, преданность страны идеалам законности и справедливости – все это вызывает у меня серьезные опасения.
Вопрос: Вы утверждаете, что являетесь противником военных переворотов. Однако и в 1980 г., и в 1997 г. вы распространили заявления, в которых были высказаны слова одобрения в адрес военных. В своей статье 1980 г. вы написали [в журнале «Sızıntı»], что приветствуете усилия армии по спасению Турции, а в 1997 г., в телевизионном интервью, призвали действовавшее в тот момент правительство уйти в отставку. Получается, что не такой уж вы и противник путчей, не так ли?
Ответ: Выступать против путчей и выступать против армии – это две разные вещи. Все ли военные выступали за переворот? Я не думаю, что все, т.к. в основном соответствующие решения принимались на уровне высшего командования армией. В 1980 г., насколько мне помнится, я выразил слова одобрения армии, а не перевороту. Что касается 1997 г., то тогда до меня дошла информация, что военные рассматривают возможность вмешательства в политику посредством переворота или распространения меморандума. Я сообщил об этом Неджметтину Эрбакану через министра труда и занятости Неджати Челика, посоветовав им быть осторожными в свете растущего недовольства армии и не давать поводов для переворота. Мне перезвонили и попросили предоставить документальные подтверждения моих слов. Документов у меня на руках, конечно же, не было, ведь все это было лишь на уровне разговоров, которые шли в определенных кругах. Несколько раз я встречался с Тансу Чиллер, которая в то время была вице-премьером, последний раз я встретился с ней в Измире и детально рассказал ей об этой проблеме. Она прервала мой рассказ словами: «Давайте, все-таки, не будем терять хладнокровия!», после чего я замолчал и тотчас же откланялся. Никто из правительства так и не прислушался к моим словам, в результате чего они довели ситуацию до вмешательства военных, и на этом фоне, ради благополучия всей страны, я и призвал их уйти в отставку. Потому что, повторюсь, они продемонстрировали свою неспособность нормализовать ситуацию в стране в тот период.
- Создано .